Мизучи неожиданно остановилась и выпустила изо рта свой длинный змеиный язык, будто пробуя воздух на вкус:

— Воздушный дух, я чую тебя! Выходи! И остальные тоже.

— Мизучи, тоже пришла отведать крови Амакава?

Из-за деревьев вышла молодая шатенка в светлой блузке, утянутой спереди в узел и открывающей плоский живот, и джинсовых полурваных шортах. В руке аякаси держала короткий клинок с широким лезвием.

— Хиноэнма, дух воздуха, дух плоти. Ты не из аякаси Амакава?

— Я скорее умру, чем позволю охотнику помыкать мной!

— Сестренка Агеха, эта мизучи сильная! — из-за дерева выпрыгнуло одноногое одноглазое существо в юкате.

Следующим меж деревьев показалось здоровое четырехметровое создание, словно собранное из каменных осколков.

— Не сильнее меня, Саса. Так что, мизучи, нападем на охотника вместе? У него не будет ни единого шанса! Так уж и быть, я позволю тебе съесть его, после того как выпью всю кровь!

— Охотник Амакава не должен сражаться с аякаси, пока я не вправлю ему мозги.

— О чем ты толкуешь, мизучи?

— Он мой, хиноэнма Агеха!

— Мы на одной стороне! Давай, ты нападешь первой, а мы подстрахуем. За это всего лишь пару литров крови Амакава мне хватит.

— Убирайтесь!

Во дворе особняка медитировалось просто превосходно. Может, энергия духа места тому способствовала. По-моему, я стал чуть лучше чувствовать собственную энергию. Жаль, в словах или числах это не выразить. Типа, сегодня я стал на двадцать процентов сильнее, чем вчера. Не-е, просто привык к свету, наверное.

О, а что это там вдалеке? Знакомое… мокрое, хладнокровное… Сидзука! Пойду встречу, прогуляюсь заодно. Здесь все кажется таким знакомым. Эта дорожка… она ведет к озеру… Логично. Видимо, водная аякаси туда телепортировалась, или фиг знает, как она там передвигается.

В движении держать аурный поиск было намного сложнее, поэтому я почувствовал Сидзуку и двоих… или троих аякаси только когда подошел очень близко. От одной пахло чем-то легким и… кровью, от другого веяло тяжелым и грубым. Земля.

Однако пришел я немного не в тему. Воздух словно потяжелел, и впереди раздались громкие хлопки. Взлетели птицы, раздался хруст дерева. Я нерешительно остановился, и достал пистолет из кармана. Надо валить к особняку.

— Задержите ее! — донесся до меня женский возглас. — Я прикончу охотника!

Черт, не успеваю! Чувствую, как что-то очень быстрое и злое приближается сзади. Развернуться, прицелиться. Выстрел. Еще. Еще!

— Твои пули слишком медленны, охотник!

По правой руке, что держала пистолет, словно скальпелем прошлись. Я выронил оружие, зажимая глубокую рану на запястье. Растянутая до невероятных размеров рука нападавшей вместе с тесаком на конце притянулась обратно к владелице.

— Стой. Давай до…

— Хватит болтать, охотник!

Черт, меня же сейчас прикончат! Аякаси неумолимо надвигалась, оскалив клыки. Неимоверным усилием в попытке защититься я выпустил магию в сторону противницы. Успел заметить вылетевшую волну света, и в глазах резко потемнело…

После того, как Агеха двинулась на беззащитного молодого охотника, тот вдруг на миг осветился золотым и испустил светлую волну. Подставив клинок, хиноэнма разрубила магическую преграду, получив пару ожогов. Атака экзорциста несильно раскалила клинок и немного дезориентировала воздушную аякаси.

— Это все, на что ты способен, Амакава? Ты просто жалок, охотник… О, этот запах… Манящий, желанный… Разве можно устоять?

Хиноэнма припала к ранее рассеченной руке бессознательного юноши. Божественный нектар, сама эссенция жизни полилась внутрь Агехи, духа воздуха и плоти, отчего та принялась довольно постанывать.

— МИЛОРД!!!

Хиноэнма вовремя отпрыгнула, увернувшись от пылающего демонического клинка.

— Что ты сделала с милордом, падаль?! Я порублю тебя в мелкий фарш!

Бакэнэко с выпущенными ушами, хвостом и звериными глазами ринулась на воздушного духа, но та словно играючи блокировала Ясуцуну. А в следующий момент густая воздушная волна потрепала кошку, разорвав юкату в нескольких местах.

— Аха-ха-ха-ха! Это потрясающе! Его кровь опьяняет! Сейчас я даже сильнее тебя, кошка! Давай посмотрим, чья возьмет!

Аура вокруг двух высших аякаси сгустилась и стала почти осязаемой. Всего миг отделял их от того, чтобы броситься друг на друга. Но тут раздался обеспокоенный крик со стороны особняка от дзасики-вараси:

— Химари!!

Вместе с этим из-за дерева выпрыгнул одноногий Саса усталого вида:

— Сестренка Агеха, нам не справиться с мизучи. Братик Дай сильно покалечен.

— Тс-ч. Ладно. Живите, пока я сытая.

С этими словами своего предводителя враждебные аякаси покинули окрестности особняка Ноихара.

В просторной больничной палате с холодильником, высоко-диагональным телевизором, множеством медицинской техники и некоторыми бытовыми и компьютерными приборами находилось всего два человека. Муж и жена. Женщина с закрытыми глазами лежала на кровати, окутанная множеством трубок и датчиков. Мужчина полусидел на другой кровати, копаясь в ноутбуке на коленях и изредка притрагиваясь к чаю на тумбе рядом. Выглядел пациент действительно больным — худое, заостренное лицо, бледная кожа и усталые глаза, ломкие короткие седые волосы. Посторонний человек дал бы ему как минимум сорок лет, несмотря на то, что мужчина лишь три года как разменял третий десяток.

Без всякого стука в палату ворвалось тощее вихрастое чудо с полубезумным лицом и неряшливой одеждой.

— Ку-хи, привет, мам, пап!

— Хитсуги, я же просил тебя хоть иногда стучаться.

— А что такое, папочка? Тебе есть, что скрывать от любимой дочери? Неужели любовниц водишь?

— Ох, выросла язва, похлеще матери.

— Ку-хи-хи. Как мама?

— Состояние стабильное. Хитсуги, когда мы уже прекратим поддерживать это подобие жизни? Ты ведь прекрасно знаешь, что Якоин не выходят из комы. Но без тебя я не могу отдать приказ врачам.

— Нет, я не разрешу тебе отключать маму! Даже не думай!

— Врачи дают мне несколько месяцев. Ты и меня также будешь держать до последнего, Хитсуги?

— Я найду способ помочь тебе и маме! Недавно в свет вышел один из клана Амакава…

— Насколько я знаю, у Генноске никого не осталось, кроме мелкого внука. Сколько ему сейчас? Двенадцать?

— Шестнадцать, отец. Совсем твоя память начала сдавать.

— Мозг разрушается. Слишком много потребляют наш родовые умения. Но Гесуко работала больше меня… За что и уснула раньше… Амакава не помогут нам, дочь. Амулеты, что давал нам Генноске, лишь ненадолго снимали боль. И тебе наверняка известно, сколько они нам стоили.

— Генноске — просто старый мудак!

— Не смей ругать главу великого клана экзорцистов, даже если есть за что. На его счету сотни убитых высших е-кай.

— Я смогу наладить контакт с наследником света, и он поможет вам с мамой.

Мужчина покачал головой:

— Не смей идти на уступки ради нас, дочь. Думай о будущем клана Якоин, одними нами он не заканчивается. К слову, я тут нашел одного милого юношу с коэффициентом интеллекта выше ста девяноста. Из